Николай Мокроусов: «Нас подняли по тревоге в 4-30 утра…»

29.12.2014

Казалось бы, все тайны Афганской войны давно уже раскрыты, и перемыты косточки всех ее участников. Но интерес общественности к событиям той поры не утихает. В особенности этот интерес касается начального этапа боевых действий. Как это было? Зачем? Почему?

27 декабря 2014 г., в день 35-летия официального ввода советских войск в Афганистан, корреспондент нашего портала встретился с Николаем Николаевичем Мокроусовым. В прошлом – военный летчик, командир экипажа вертолета Ми-8; ныне он – заместитель председателя Пензенского городского совета ветеранов войны и правоохранительных органов, член Пензенской региональной общественной организации инвалидов войны в Афганистане.

Корр.: Николай Николаевич, что вы можете сказать о тех событиях? Как для вас началась Афганская война?

Н.Н.Мокроусов: 14 декабря 1979 г. в 4-30 утра нас подняли по тревоге. Как на ученьях встали, заняли места в кабинах вертолетов. Наш Джамбульский полк перебазировался в Ташкент, затем – в Кокайды. Утром 25-го уже приземлились в Кундузе.

Там всё уже было готово к приёму нашей части. Но жили мы в вертолетах, спали, прижавшись друг к другу спиной к спине: было холодно – минус 7-10 градусов.

Так продолжалось пять дней.

После штурма дворца Амина две эскадрильи были перебазированы в Кабул, затем Джелалабад. 6-й корпус Амина сразу после известных событий рванул в Пакистан. Они хотели прорваться Джелалабадским ущельем. И нам надо было их не пропустить.

Таким оказалось боевое крещение.

Мы впервые столкнулись с необходимостью вести боевые действия в горных условиях. Горы же ошибки не прощают. Допустим, если вертолет заходит на цель с северной стороны, то нисходящие потоки воздуха бросают его на 200-300 метров вниз, машина теряет управление.

Но мы быстро сориентировались. Стали учитывать особенности горных условий. Когда надо возвращаться, к примеру, выбирали солнечную сторону ущелья, чтобы восходящие потоки помогали набирать высоту.

Корр.: В каких операциях вам приходилось принимать участие?

Н.Н.Мокроусов: Часто летали с десантно-штурмовыми группами. Это – наиболее сложные операции. Во время взлёта и посадки вертолет – крупная, уязвимая цель. Я сам был два раза сбит. Но летали мы парами, звеньями, товарищей в обиду не давали. Если душманам удавалось подбить вертолет, то напарник сразу же огнем бортового оружия расчищал перед ним пространство, садился, забирал экипаж. Пустую машину, если надо, уничтожали с воздуха, чтобы врагу не досталось ничего.

Но зато видели бы вы глаза тех ребят, которых мы высаживали и потом забирали! Десантно-штурмовые группы обычно высылались на выручку наших подразделений, попавших в засаду. Не доставишь их, куда нужно – погибнут люди. Поэтому иногда высаживали, как тогда говаривали, «с одного дутика»: одним колесом вертолет становится на скалу, а другое висит в воздухе. Машина держится за счет вращения винта. Десантники высаживались буквально за считанные секунды. А потом мы прилетали и забирали их обратно.

Корр.: А как же наши хваленые бронированные вертолеты-штурмовики, которые так часто рекламируют по телевизору? Почему они не участвовали в этих операциях?

Н.Н.Мокроусов: Ми-8 сам по себе – очень живучая машина. Бывало, экипажи возвращались с тридцатью пробоинами на борту. Конечно, не надо забывать о том, что русский мужик, пока не грянет гром, не перекрестится. После потери первых двух машин стали силами аэродромных команд бронировать наши вертолеты. Ставили броневые плиты на днище, по бокам кабины и за кабиной. Это помогало, в том числе в моральном плане. Возвращался вертолет с задания, смотрели – в плитах отметины есть, но броня не пробита, экипаж цел.

Выручало и то, что в то время моджахеды еще не приучились брать упреждение при стрельбе по движущейся цели. Поэтому их пули, как правило, решетили хвостовую балку. Это было хорошо слышно в кабине: как они ударяют по корпусу, и при этом вздрагивает весь вертолет.

Корр.: Я не случайно задал вопрос про огневую поддержку, организацию взаимодействия.С товарищами по региональной организации инвалидов Афганистана Наш сайт посещает много молодежи, а молодёжь сейчас пытливая, въедливая, недоверчивая. Может быть, потому, что слишком долго у нас работа по военно-патриотическому воспитанию строилась или крайне формально, или же бросались в  другую крайность – в шапкозакидательство, в представление всего и вся в розовом свете.

Может, будет лучше, если уроки НВП поручат вести таким людям, как вы? Которые действительно воевали? Испытали, как говорится, на собственной шкуре, что такое война, что такое смерть, гибель товарищей?

Мне кажется, что такие люди даже больше подходят для общения с молодежью. Они проще, человечнее, лучше понимают парней и девчонок.

Как вы смотрите на такое предложение в качестве зампреда городского совета ветеранов?

Н.Н.Мокроусов: Это интересная мысль. Но необходимо посоветоваться с директорами школ. Как они к этому отнесутся? У меня такое ощущение, что этот вопрос их мало интересуют – лишь бы была занята вакансия, кто-то вёл эти занятия. Кто и как – уже не важно.

Но, думаю, что если такая инициатива будет поднята общественной организацией, например, Пензенской региональной общественной организацией инвалидов войны в Афганистане, то наш председатель, депутат Гордумы Андрей Анатольевич Сакмаев заставит к ней прислушаться сколь угодно высокопоставленных товарищей. Хочу еще раз поблагодарить его за ту настойчивость, с которой он реализует наши планы, претворяет проекты в жизнь.

И, конечно же, в день 35-летия ввода войск в Афганистан хотелось бы пожелать всем однополчанам, всем «афганцам», которые живы, крепкого здоровья, семейного счастья, благополучия!

И хранить память о наших друзьях, которые, выполняя долг вместе с нами, не вернулись.


Возврат к списку


РАЗДЕЛЫ
  1. Власть
  2. Ветеранское движение
  3. Законодательство о ветеранах
  4. Наши комментарии
  5. Работа с семьями погибших

ПОИСК