Катюшин Сергей Николаевич. Рядовой, водитель В/ч пп 71176, 70-я гвардейская ОМСБр (г. Кандагар)

Катюшин Сергей Николаевич. Рядовой, водитель В/ч пп 71176, 70-я гвардейская ОМСБр (г. Кандагар)

12.05.1968 – 16.01.1988
«Черная площадь»

    Увлечение моторами и машинами – одно из тех занятий, которые по праву называются мужскими. И, конечно, Антонина Андреевна в душе радовалась, наблюдая, как сын Сережа увлеченно возится со своим велосипедом, любовно перебирая и смазывая его детали. И хотя порой ворчала, особенно если не могла дозваться к обеду или ужину, все равно не сердилась. А когда Сергею купили мотоцикл, то и вовсе нельзя было оторвать его от сверкающей никелем и краской машины. Все лично отладив, он потом допоздна гонял с друзьями на мотоциклах по улицам села Поселки, распугивая возмущенных треском и чадом собак. «Настоящим мужиком вырастет!» – с гордостью думала мать, одобряя страсть сына к технике.
    После окончания восьмилетки Сергей поступил учиться в Кузнецкое СПТУ на слесаря и тракториста, потом закончил водительские курсы и получил шоферские права. Вернулся в село, стал работать трактористом в совхозе «Трудовой путь».     Простой по характеру, но основательный парнишка, Сергей со временем действительно мог стать отличным работником, надежным мужем и настоящим человеком. Антонина Андреевна любила по вечерам посидеть рядом с сыном, потолковать о делах житейских, посоветоваться. Она уже втайне начала приглядываться к сельским девушкам, гадая: с кем свяжет свое будущее ее сын?

    Но судьба или злой рок в лице тогдашних властителей страны распорядились по-иному, внезапно и грубо: повестка из военкомата о призыве с 14 октября 1986 года на службу в армию одним махом отсекла мирное прошлое от неясного и тревожного будущего. К тому времени ветры перестройки начали приоткрывать завесу тайны над войной в Афганистане. Сердце матери наполнилось тоской и тревогой за сына. Она считала каждый день службы Сергея, не замечая, как прибавляется седых волос на висках...
    Рядовой Катюшин в Афганистан попал в феврале 1987 года. Его привезли самолетом в Кандагар и зачислили водителем в автороту материально-технического обеспечения 70-й мотострелковой бригады, дислоцировавшейся недалеко от аэродрома, в тридцати километрах от города. От лагеря бригады до Кандагара пролегала бетонная трасса. Действовавшие в этом районе отряды «духов» постоянно об стреливали проезжавшие по ней машины шурави, так что каждая поездка была связана с серьезным риском, но иных вариантов доставки грузов не было.
    Еще сложнее было на основной грузовой трассе Тарагунди – Герат – Шинданд – Кандагар, по которой доставлялись грузы в советские гарнизоны, располагавшиеся в западных и южных провинциях Афганистана. И таких огневых рейсов рядовому Катюшину за год службы пришлось сделать не один и не два. Но разве имел он право в своих письмах расстраивать родных и близких страшными подробностями?!
    «Извините, что так долго не писал: были в рейсе. Вот вчера вернулись, а сегодня пишу вам письмо. Служба идет нормально, по-прежнему ездим в рейсы. На днях пришли к нам в роту молодые солдаты весеннего призыва. Среди них земляков тоже нет. Так что в нашей колонне я один из Пензы. Пока мне не пишите: снова уходим в рейс и очень надолго, где-то на полтора месяца. Как вернусь, сразу напишу...»
    Действительно, примерно столько времени занимал путь сводной колонны от Кандагара до границы Союза и обратно. Там, в приграничном городке Тарагунди находилась перевалочная база, где машины загружались всем необходимым для частей и подразделений 40-й армии. У водителей, как правило, самые сильные впечатления оставляла встреча с границей.
    «Видел Кушку, наших пограничников, мост Дружбы, наши вышки, – написал домой после возвращения из рейса взволнованный Сергей. – Мы в Тарагунди загружались продуктами. Климат в тех местах, как дома, прохладный, и зелени больше, чем в Кандагаре. А то песок с камнями и ветер-«афганец» уже надоели. Ну да еще немного, и будет год, ровно 60 дней до приказа министра обороны о «дембеле» останется. У нас сейчас стоит такая жара, просто мрак – 65 – 70 градусов! Сколько воды выпьешь, столько и выйдет. В машине как мочалка сидишь. ...Да, чуть не забыл: у нас в провинции и в самом Кандагаре винограда, дынь и арбузов – целые кучи. Едешь на машине, а на дороге стоят с арбузами. Короче, объедаешься вдоволь. И они очень вкусные и красные, а форма как у огурца... Мама, напишите, как дела у нас дома? Дрова пилите или нет? Небось, вдвоем с отцом тяжело и помочь некому. Ну ничего, еще чуть-чуть...»

    Про арбузы с дынями Сергей написал, а вот про все остальное... Правительство Афганистана уже объявило о политике «национального примирения». Советские войска прекратили активные боевые операции против душманов. Посты, заставы, гарнизоны предпочитали лишь отвечать огнем на огонь. Но «духи» по-прежнему продолжали нападать на колонны, хотя и не с такой активностью. Большинство вожаков «непримиримой оппозиции» расценивали политику «национального примирения» как признак слабости правящего режима и стремились перехватить инициативу, расширить зоны контроля в своих провинциях и уездах.
    Простые солдаты и офицеры понимали, что враг остается врагом, даже несмотря на перемирие, тем более такой коварный и непримиримый. Днем, когда колонны шурави двигались мимо кишлаков и поселков, на обочинах стояли не только стайки ребятишек, но и группы угрюмых вооруженных бородачей. Как правило, только двое-трое в такой толпе были в замызганной форме царандоя, остальные – в традиционных чалмах, длинных рубашках и широких штанах. Сергей, крутя «баранку», старался не обращать на них внимания, но по спине то и дело пробегал холодок от ощущения, что достаточно не так посмотреть на «замиренных» «духов», и они откроют огонь.
    Впрочем, поездка от гарнизона до Кандагара тоже редко обходилась без приключений. Однажды командир роты приказал Катюшину сгонять в город на перевалочный склад и привезти краску.
    – Одному? – удивился Катюшин.
    – Ничего, проскочишь, ты парень шустрый! – приободрил ротный. «КамАЗ» на полной скорости мчался по шоссе, громыхая кузовом на бетонных стыках. Уже пройден перевал, и дорога пошла вниз, к широкой пустынной равнине. Сергей издали увидел серые глыбы каменной кладки блокпоста. У обочины стояли несколько военных с автоматами. Один из них энергично махал рукой. Когда Катюшин притормозил и открыл дверь, то увидел знакомого по бригаде прапорщика. Тот громко и сердито сказал:
    – Стой, куда прешь? Ты что, сдурел? «Духи» по шоссе палят. Как сейчас зафигачат!
    – Да у меня приказ! Ничего, педаль до отказа, больше газу – проскочу! – отмахнулся Сергей, хотя внутри все подобралось от ощущения опасности.
    Он и в самом деле погнал грузовик по шоссе на предельной скорости, ежесекундно ожидая свиста пуль или тупого удара в дверцу и лобовое стекло. Но не дождался, так и доехал невредимым до Кандагара. Загрузившись, тронулся в обратный путь. И снова вроде никто не стреляет. Мелькнула мысль: может, зря его прапор пугал? Когда впереди показался блокпост, сам притормозил, спросил подошедшего солдата:
    – А где прапорщик?
    – Убили его! – хмуро буркнул тот. – «Духи» наш пост обстреляли, пуля в него попала. Не успел до укрытия добежать!
    До бригады Катюшин ехал в каком-то трансе. Руки била дрожь, еле руль держал. А ведь прапор-то прав оказался! Только в одном не угадал: в кого пуля попадет...
    На войне как на войне: печальное соседствовало с юмором, иначе люди просто не выдержали бы нервного напряжения. Недалеко от гарнизона проходила трасса на Пакистан, тоже бетонка. По ней в обе стороны двигались груженые барбухайки и рейсовые автобусы Кандагар – Чалман, среди которых Катюшин несколько раз видел даже двухэтажные! По этой же дороге доставлялись грузы для приграничных застав бригады. Однажды туда отправили Катюшина и еще двух водителей на трех «КамАЗах». Катюшин ехал первым и невольно увлекся ездой по хорошей, ровной трассе. Километр пролетал за километром, а местность вокруг не менялась: плоская равнина да пологие горы слева. Никаких приграничных столбов и тем более постов в тех местах не было. Впереди показались строения с плоскими крышами, огороженные дувалами, справа тянулась серо-желтая полоса невысокой насыпи, по которой, пыхтя черными клубами дыма, полз допотопный паровоз, тянувший за собой с десяток непривычных на вид пассажирских вагончиков. Железная дорога! В Афганистане такого нет, значит, они в Пакистане?! Опешивший Сергей торопливо нажал на педаль тормоза, остановил грузовик и начал разворачиваться прямо на трассе, за ним и остальные две машины. Обратно сначала помчались на приличной скорости, потом ее снизили, внимательно вглядываясь в съезды с дороги. Заметив приметный знак, свернули вправо и покатили к горам, где находилась одна из застав. Про тот случай решили не болтать, но потом в курилке не удержались, рассказали и посмеялись над комичностью ситуации вместе с остальными водителями.
    Сергей очень хотел верить, что все для него в Афгане кончится благополучно и он обязательно вернется домой. «Извините, что не поздравил с Новым годом. Сами понимаете, я был в командировке, это ведь не Союз. Говорят, в середине февраля решится вопрос о выводе войск. Но это, как говорится, бабушка надвое сказала. Поживем – увидим. А «духи» еще наглей стали... Мама, я тут пару фотографий вышлю. Мы на них с земляком сфоткались. Фотки, правда, неважные получились. Ну хоть какая-то память будет. Посмотрите: изменился я или нет?..»
    Письмо было написано 10 января 1988 года, а 16 января колонна, в которой ехал Катюшин, на «черной площади» попала под мощный огонь «духов». Так называлось открытое пространство на окраине Кандагара, к которому вплотную подходили заросли «зеленки». Участок дороги, пролегавший по этому месту, считался очень опасным: «духи» редко пропускали колонны шурави без обстрела. Однажды подразделения бригады сделали глубокий рейд в «зеленку» в районе «черной площади», отогнали «духов» и посадили там гарнизон афганских правительственных войск. Через месяц душманы ночью напали и вырезали роту «зеленых», и обстрелы на «черной площади» возобновились.
    ...Свист и разрывы мин, рев реактивных гранат, грохот ДШК и треск автоматов снова оглашали окрестности: это колонна шурави вела бой с «духовской» засадой. Катюшин стрелял из автомата, лежа за передним колесом своего «КамАЗа». Он старательно целился по вспышкам выстрелов в «зеленке», не обращая внимания на близкие разрывы. Внезапно слева, в нескольких метрах от грузовика, вздыбилась земля. Жалящая боль от осколков пронзила тело в нескольких местах. Сергей выронил автомат и уткнулся лицом в песок, окрасив его кровью... Когда к раненому подползли двое водителей с других грузовиков, он уже не дышал...
    За мужество и отвагу рядовой Катюшин был посмертно награжден орденом Красной Звезды. Похоронен в селе Поселки Кузнецкого района.

Возврат к списку