Сафонов Виктор Алексеевич. Подполковник, советник старшего штурмана и заместитель командира авиаполка афганской армии, военный летчик 1-го класса В/ч пп 42096, 34-я авиационная дивизия истребителей-бомбардировщиков ТуркВО (Баграм, провинция Парван)Сафонов Виктор Алексеевич. Подполковник, советник старшего штурмана и заместитель командира авиаполка афганской армии, военный летчик 1-го класса В/ч пп 42096, 34-я авиационная дивизия истребителей-бомбардировщиков ТуркВО (Баграм, провинция Парван)13.10.1946 – 04.03.1987
«Война не знает передышки и жалости» Эти слова он записал в блокнот еще в первую свою афганскую командировку, в 1980 году. Полтора года летчик первого класса Виктор Сафонов являлся советником старшего штурмана и заместителем командира авиаполка афганской армии, а по большому счету – наставником летчиков-афганцев, их боевым инструктором и Учителем с большой буквы. Так управлять боевой машиной, как он, здесь не умел никто. – В современном истребителе заложены огромные возможности, я хочу научить вас использовать все, – говорил он своим ученикам, офицерам армии ДРА. Вторично подполковник Сафонов вернулся в Баграм осенью 1985 года. На крупнейшем афганском аэродроме было очень неспокойно. И летное поле, и база ВВС подвергались массированному ракетно-артиллерийскому обстрелу со стороны моджахедов, за день падало до 350 снарядов! И тем не менее аэродром жил своей обычной, хотя и напряженной жизнью. «Не успевает возвратиться одна пара боевых машин, как взлетает следующая», – писал Виктор Алексеевич в своем блокноте. Поистине, война не знает передышек. Не знает и жалости. Убит командир полка Устафа, не вернулись из полетов многие из тех афганских летчиков, кого знал и полюбил советник во время своей первой командировки. А сами советники разве бессмертны? Пока Сафонов был в Союзе, смертью храбрых погибли его боевые друзья старший лейтенант Валерий Костяев, майор Николай Нагибин... Виктор Алексеевич вздохнул. Несмотря на военную профессию, был он очень мирным человеком, из «учительского рода», как обычно говорил. Учителями были дед по матери, бабушка, мама, тетя, библиотекарем – отец. Но войны (будь они неладны!) и самых мирных людей ставили под ружье. Тот же дед, Николай Иванович Медников, был до Великой Отечественной директором школы в родном Лопатине и возраст имел уже солидный, под сорок лет, но окончил курсы политработников, стал лейтенантом и прошел дорогами войны от Сталинграда до Берлина. Отцу, Алексею Дмитриевичу, было 15 лет в начале войны, но и он в 1943-м добровольцем ушел на фронт, получил тяжелое ранение под Варшавой, вернулся домой инвалидом. Однако, «на печи сидеть» не стал, окончил библиотечный техникум в Саратове... Сам Виктор тоже никогда не мечтал о войне, хотя книжки «про войну» любил с детства, рассказы деда и отца мог слушать часами. Другое влекло его с самых юных лет – небо. По рассказам очевидцев, еще в пять лет на извечный вопрос старших: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» – малыш отвечал: «Ёттиком!» Мечта стать летчиком была так сильна, что после школы, в 17 лет, парнишка подался в Саратов и поступил на тот завод, который ближе других находился от учебно-авиационного центра ДОСААФ. Днем Виктор работал слесарем-сборщиком, а вечерами и в выходные дни пропадал в центре. Изучал историю отечественной авиации от Можайского до наших дней, летал на планере, сделал свой первый прыжок с парашютом... Упорство лопатинского паренька заметили и по комсомольской путевке направили его в Армавирское высшее военное авиационное училище летчиков ПВО. Это было то, что надо. Виктор хотел летать на самых скоростных машинах – Охранять воздушное пространство Родины Виктор Сафонов учился самым добросовестным образом. За четыре года в совершенстве изучил все типы боевых истребителей того времени, совершил 826 полетов – дневных, ночных, на всех высотах, мастерски освоил парашютное дело, в том числе затяжные прыжки, катапультирование... По окончании Краснознаменного училища молодой лейтенант получил направление в Севастополь и начал службу летчика истребителя авиаполка ПВО. Как и положено в армии, место службы время от времени менялось, а поскольку воздушное пространство Родины очерчено земными границами, служил Виктор Алексеевич в приграничных гарнизонах: на Сахалине, в Узбекистане, Туркмении... Менялись города: Андижан, Самарканд, Мары, росло мастерство летчика, более ответственными становились должности: старший летчик, штурман, командир авиационного звена, зам. командира эскадрильи, зам. командира авиаполка... Но никакие командирские должности и даже служба в качестве советника не могли отлучить Сафонова от неба. Он пользовался любой возможностью, чтобы сесть за штурвал самолета. Рассказывал с улыбкой: – Я очень рано научился плавать. Лет в пять или шесть. И в первый же день, как поплыл, меня долго не могли выгнать из воды. Я все боялся, что на следующий день забуду, как это делается... Так же и летчик: не будешь летать постоянно – забудешь, как это делается. Он никогда этого не забывал. Летал до последнего часа своей жизни. А в целом Виктор Алексеевич Сафонов на самолетах разных типов («ЯК-18», «Л-29», «МиГ-15» и «17», «СУ-17») совершил в общей сложности 2777 полетов и налетал 1539 часов. 66 суток провёл в воздухе, да каких! И с перегрузками, и на предельной скорости, высоте, и в непосредственной близости от потенциального противника. Так было, в частности, на Сахалине, когда по одну сторону воздушной границы летел советский истребитель, а по другую, совсем рядом, – американский или южнокорейский. – Помню, включил автопилот, лечу, а видимость такая, что американец в кабине – как на ладони, – рассказывал Виктор своей супруге, Раисе Павловне. – Достает он фотокарточку, показывает мне и тычет себя пальцем в грудь: это я, мол. Что делать? И я ему показал свою. Потом он мне снимки жены, детей своих продемонстрировал... Этот американский летчик и я – какие мы враги? Правительства враждуют, а не народы. Золотые слова! Нельзя забывать, что до 1979 года и советский народ был лучшим другом афганского. Сколько объектов – электростанций, предприятий, дорог, оросительных систем – построено в Афгане под руководством советских специалистов! Даже аэропорт в Баграме тоже с помощью Советского Союза возведен... С супругой Виктору определенно повезло. Отец ее, Павел Иванович, тоже был человеком военным, кавалеристом, прошел путь от Кавказских хребтов до Австрийских Альп и прекрасно понимал зятя. Когда дочь решила ехать к мужу в «этот ужасный Афганистан», многие отговаривали ее, но только не отец. Старый вояка знал, насколько легче служба кажется, когда рядом родной человек. Можно прямо сказать, что Раиса Павловна совершила житейский подвиг, достойный жен декабристов: она добилась разрешения вылететь к мужу... с двумя крохотными детьми. Дочке Женечке было 4 годика, а младшему, Дениске, – 9 месяцев (!). Чиновники от военного ведомства заставили их лететь за разрешением в Москву (из Киргизии!) и только потом позволили лететь туда же, на юг, рейсом на Ташкент и Кабул. От перепада температур грудной ребенок заболел, все трое страшно измучились, но в конце концов все завершилось благополучно. Отец семейства встретил своих любимых с цветами в руке... и с автоматом за спиной. – Пистолет я у мужа часто видела прежде, но автомат впервые, – рассказывала Раиса Павловна. – А дома под кроватью у нас ящик с гранатами стоял, то и дело где-то в горах, а подчас и ближе слышались взрывы, выстрелы... Я впервые поняла, что такое война. Но ко всему привыкают люди – и мы привыкли. А вот окружающие долго не могли привыкнуть к тому, что рядом с ними живут крохотные русские дети – такого еще не было в Баграме. Водитель мужа, афганец Гонга, глаз не мог отвести от светловолосых голубоглазых малышей и широко распахивал дверцу машины: – Садитесь, ханум! А соотечественники и особенно соотечественницы с рук не спускали пухленького Дениску, и предательские слезы порой блестели в их глазах: вспоминали собственных детей, оставшихся в Союзе. Надо ли говорить, как счастлив и горд был глава семьи! Когда он сам был грудным, соседи тоже тютюшкали малыша наперебой: только что кончилась Великая Отечественная война, многие односельчане погибли, другие еще не вернулись домой из Германии, и малых детей в Лопатине почти не было. Взрослые соскучились по младенцам. Так ему рассказывали родители. А теперь вот история повторялась... 4 марта 1987 года была среда. «Банный день, – рассказывала позже супруга Виктора Сафонова. – Я помыла Дениску, потом Женечку... Накормила мужа... У него еще было время, и я предложила Вите отдохнуть перед полетом. Он согласился, прилег на койку рядом с Дениской и уснул... Так они и спали рядышком – отец и сын... Последний раз в жизни...» О гибели боевого офицера без всяких прикрас рассказывают скупые строки донесения: «При возвращении с боевого задания 4.03.1987 при заходе на посадку в районе 4 км западнее аэродрома Баграм самолет, в котором находились подполковники Сафонов и Раим, противник подбил ракетой. Сафонов катапультировал афганского летчика, затем катапультировался сам. Погибли при приземлении на парашютах, расстрелянные мятежниками...» Даже из этого короткого рапорта можно представить себе, как мужественно вел себя русский пилот. Видимо, афганский летчик был ранен еще в воздухе, поскольку его пришлось катапультировать. Горящий самолет стремительно несется к земле, но Виктор Сафонов прежде спасает товарища, лишь потом пытается спастись сам. Увы! Это невыполнимо, поскольку оба летчика зависают над территорией, захваченной врагом. И хотя в руках у Виктора его неразлучный автомат, схватка носит абсолютно неравный характер. Те, кто внизу, малозаметны на фоне земли, у них всегда есть возможность укрыться за камнями. Тот, кто приземляется на парашюте, беззащитен и «гол», как младенец. В небе спрятаться негде... А врагов было много. Об этом свидетельствует тот факт, что два боевых вертолета, посланные из Баграма на выручку Сафонова и Раима, тоже были подбиты, шесть членов экипажа погибли вслед за первыми двумя летчиками. Оставшиеся в живых вступили в жаркую схватку с душманами, и тела героев удалось отбить. Бойцы не дали «духам» надругаться над ними. Изрешеченные пулями, они были доставлены в Баграм, а вслед за тем гроб с телом Виктора Алексеевича Сафонова был переправлен в Советский Союз. По настоянию вдовы похоронен наш земляк на ее родине – в селе Лебединовка Аламединского района Киргизии. В ту пору это была окраина города Фрунзе (ныне Бишкека). За мужество и большую помощь афганской армии в подготовке боевых летчиков подполковник Сафонов еще при жизни был награжден советским орденом Красной Звезды и афганским – Славы. Посмертно – двумя орденами Красного Знамени – от обоих государств и медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа». Имя отважного пилота было высечено на памятниках Погибшим советникам и летчикам-интернационалистам в Афганистане, а на родине героя, в Лопатине, его именем назван был Дом пионеров. Что стало с теми памятниками, когда к власти пришли талибы, можно лишь догадываться, но тому, что стало с Советским Союзом и советскими Домами пионеров, мы сами свидетели... Поистине, война не знает жалости. |
|||||