Кляузов Сергей Федорович. Рядовой, пулеметчик В/ч пп 12876, отдельный батальон охраны аэродрома КабулаКляузов Сергей Федорович. Рядовой, пулеметчик В/ч пп 12876, отдельный батальон охраны аэродрома Кабула03.03.1968 – 06.02.1987
Вот пуля пролетела Пост № 102 на безымянной горке ничем особенным не выделялся среди десятков подобных сторожевых точек, прикрывавших кабульский аэродром: окопы, вырытые по кругу, с брустверами, выложенными булыжниками; выдолбленный в глинисто-каменистой почве капонир для БТРа; в центре поста – сооружение, гордо именуемое «бункером», а фактически – глинобитный домик. Солдаты построили его сами: замешивали глину, заливали в деревянные формы, сушили – получались своеобразные кирпичи. Из них и складывали стены. Крыша была покрыта досками, потом железными листами и сверху залита толстым слоем той же глины. В итоге получилось прохладное в летний зной и теплое зимой убежище. Внутри домика всегда были чистота и уют, тоже созданные руками ребят. На самодельных сколоченных из досок топчанах лежало чистое белье. На вешалке – тоже чистые лицевые и ножные полотенца. Боевой «экипаж» поста состоял всего из пяти бойцов во главе с сержантом Ковтуненко. Но служили и жили ребята дружно, умело страховали и прикрывали друг друга во время внезапных обстрелов со стороны моджахедов с вершин и склонов соседних гор. Именно на этот пост в августе 1986 года и привез Сергея Кляузова командир взвода. Пока один из солдат, свободный от вахты, помогал водителю «ГАЗ-66» разгружать ящики с боеприпасами, коробками с сухпайками и фляги с водой, старший поста подошел к новичку. – Ну что, орел, – насмешливо улыбнулся Ковтуненко. – Будем служить? – Так точно! – с готовностью ответил Сергей. – У нас тут заповедь простая, – наставительно произнес сержант, – на посту не зевать, головой во все стороны вертеть, как орел с высоты, каждую мелочь подмечать, башку под пули не подставлять, товарища огнем прикрывать! Уразумел?.. ...Так для Сергея Кляузова началась боевая служба в Афганистане. Когда их команду в составе 35 человек выстроили перед транспортником «ИЛ-76», а потом повели строем к штабу батальона охраны, он только удивленно крутил головой по сторонам, жадно впитывая первые экзотические впечатления. Потом замполит батальона в своей краткой приветственной речи пояснил суть предстоящей службы: оставшиеся полтора года прокантоваться на изолированных сторожевых постах и заставах. Вниз они будут спускаться только для периодической помывки в бане. О других, более грустных, причинах убытия с поста майор говорить не стал, чтобы не портить вконец настроение новобранцев... ...В детстве Сергей мечтал совсем о другой службе – на море. Любил читать книги и смотреть фильмы о моряках, кораблях и дальних плаваниях, потому-то после окончания средней школы №226 в городе Заречном в 1985 году поехал в Архангельск, где поступил в мореходную школу, даже успел стать матросом 1-го класса. В июне 1986 года ему должны были вручить заветные «корочки» и направить на один из транспортных кораблей, что теснились в гавани порта, выгружая или принимая грузы в свои бездонные трюмы. Их басовитые протяжные гудки волновали и тревожили сердце молодого парня, часто представлявшего себя на палубе судна в открытом море, о борт которого с грохотом бьются сердитые волны, а в лицо летят соленые брызги... Но война в Афганистане требовала все новых и новых бойцов, и в апреле 1986 года Сергея Кляузова вместе с его другом по мореходке одесситом Олегом Шутенковым призвали в ряды Советской армии. В одном вагоне они ехали в Узбекистан, в одном взводе проходили карантин, вместе тянули непростую лямку в учебном полку, одним самолетом прилетели и в Афганистан. Но в батальоне их раскидали по разным ротам. И Олег лишь потом узнал, что Серега служил всего в пятистах метрах от его поста! Хотя в «учебке» молодых солдат гоняли с утра до вечера, но и там были светлые моменты в их жизни. «Помню, как однажды, нас с Серегой послали на хозработы к какому-то начальнику-узбеку, – вспоминает Олег. – Да разве те дела сравнишь с пахотой в «учебке»! Короче, мы даже отдохнули да еще фруктами полакомились. Помню, как приезжал отец к Сергею. А потом и ко мне мама приехала с моей девушкой. Мы дружка у командиров отпросили и вчетвером неплохо отдохнули...» ...За время службы на посту Сергей как-то незаметно сблизился и сдружился с сержантом Ковтуненко. В часы отдыха они подолгу разговаривали, рассказывая друг другу о жизни на «гражданке», о том, что пишут из дома. Мать, узнав, что сын будет служить в Афганистане, прислала письмо, полное любви и тревоги: «Нельзя описать всю боль и страдания, которые я испытываю! Как-то тяжко! Наверное, так же, как всем матерям и отцам тех ребят, которые там служат. Я знаю, ты не будешь прятаться за спины других, не таким я тебя воспитала, Сереженька, милый, прошу тебя, будь поосторожнее, умнее врага, не вылезай под пули. Сереженька, милый, прошу тебя, приди живой!» «Сильно не беспокойтесь, – успокаивал родных в своем первом письме из Афгана Сергей, – здесь стопроцентная выживаемость. Погибают только по своей глупости, когда балуют с оружием или еще что-нибудь совершают». – Но все же не удержался и поделился своим разочарованием: «Обидно, что кто-то из наших парней (с учебного полка) будет воевать, а ты здесь все два года будешь на точке сидеть и ни одного «духа» не увидишь!» Но хотя лицезреть воочию моджахедов на такой позиции было сложно, зато «горячие приветы» от них прилетали достаточно часто. Душманы обстреливали из ДШК, минометов и реактивных установок аэродром и прикрывавшие его посты и заставы. Так что приходилось постоянно быть настороже. И все же Сергей успевал полюбоваться панорамой Кабула, стиснутого со всех сторон горами. Интересно было с высоты птичьего полета наблюдать и за аэродромной жизнью. С тяжелым рокотом по крутой спирали заходили на посадочную полосу тяжелые пузатые транспортники или с надсадным воем всех движков, оставляя за собой смрадный след несгоревшего керосина, они торопливо ползли в выцветшее голубое небо, стараясь быстрее уйти из зоны поражения огнем «духов». Хищно сверкнув остроносыми клювами, буквально прыгали вниз пятнистые истребители. Деловито стрекотали вертолеты, словно осы, разлетаясь в разные стороны. А ночами очень красиво смотрелись короткие вспышки стреляющих минометов, потом доносился шипящий звук летящих мин и где-то внизу коротко и сильно вспыхивал разрыв. Черноту в разных направлениях пронзали красно-желтые нити трассирующих пуль. И совсем не верилось, что каждое такое «тире» – летящая смерть. Однажды прямо перед ними вспыхнула красная звездочка и застыла на одном месте. Словно какая-то сила толкнула в плечо. Пытаясь удержать равновесие, он сделал невольный шаг в сторону и неловко повалился на бок. А над головой что-то сверкнуло с коротким посвистом. «Так это в меня пуля летела!» – мысленно ахнул Сергей и бросился к пулемету. Через несколько секунд в его руках загрохотал, забился в гневе «дегтярь», и ответная строчка трассира помчалась к склону горы, откуда вел огонь по посту душманский пулемет. А из «бункера» уже выбегали бойцы и занимали свои огневые позиции. Перестрелка была недолгой, и «духи» предпочли скрыться в ночи... ...Зима в этих горах – Кабул расположен на высоте 2000 метров над уровнем моря – это, конечно, тоже снег, но недолгий, выпадает в январе – феврале и быстро тает под лучами афганского солнца. Сильнее доставал холодный пронзительный ветер, от которого на посту спасал только толстый длинный овчинный тулуп. Утром 31 января Сергей сменился с поста и заторопился в домик, чтобы прочитать полученное накануне письмо из дома. В «бункере» на одном из топчанов сидел Ковтуненко и чистил автомат. Кляузов присел рядом, достал из вещмешка конверт и, вскрыв, вынул оттуда несколько фотографий. Разглядывая их, удивленно присвистнул, улыбнулся и протянул сержанту: – Посмотри, как мой батя на пару с нашей Пальмой сфоткался! Вообще-то он к собакам равнодушен! С чего бы такой поворот? – Собака, как известно, друг человека, – наставительно произнес Борис и подмигнул другу: – Женщина, однако, тоже! Парни рассмеялись и заговорили о доме, о своих планах на «гражданке» после «дембеля»... ...Часовой на посту не сразу обратил внимание на первые пылевые фонтанчики, торопливой строчкой прочертившие площадку перед хижиной. Но через пару секунд, поняв, что к чему, крикнул: «К бою!» Одновременно донесся и треск выстрелов – это «духи» начали внезапный обстрел со склона горы Курук, что возвышалась в полутора-двух километрах от поста. Ковтуненко, подхватив автомат, первым выскочил из домика и бросился к окопам, за ним рванулся Сергей, так и не успев снять тулуп. Они добежали до окопа. Сержант приник ко второму пулемету и открыл огонь по противнику. Перестрелка закончилась так же внезапно, как и началась. Ковтуненко окинул взглядом свои позиции: все целы? И увидел склоненную набок голову Сергея, который полусидел в окопе, прислонившись к стенке и держа в руках автомат. Сержант бросился к товарищу: тот был еще жив, из раны в голове кровь алой струйкой стекала по щеке и капала на воротник тулупа. Подбежавшие бойцы помогли наложить тампон и перевязать раненому голову. А вскоре из роты примчался «ГАЗ-66» с тревожной группой. Солдаты помогли перенести Сергея в кузов, и машина поехала обратно. Раненого доставили в госпиталь. Почти неделю врачи буквально бились за его жизнь, но 6 февраля 1987 года, так и не придя в сознание, Сергей умер... За проявленное мужество и героизм рядовой Сергей Кляузов был посмертно награжден орденом Красной Звезды. |
||||