Кузнецов Алексей Кузьмич. Рядовой, старший стрелок В/ч пп 35919, 350-й гвардейский ПДП, 103-я ВДД (г. Кабул)

20.03.1961 – 17.01.1982
Смертоносный караван

    «ИЛ-76» ощутимо тряхнуло, едва колеса коснулись посадочной полосы Кабульского аэродрома. Самолет торопливо пересчитал все стыки бетонных плит. Раскатисто, с посвистом и громоподобным гулом, от которого заложило уши, заревели турбины, переходя на обратный реверс. Завизжали покрышки под напором тормозов, замедлился и наконец совсем прекратился стремительный бег рукотворного мастодонта.
    Алексей жадно прислушался к доносившимся снаружи звукам, однако кроме затихающего, но все еще мощного свиста турбин, ничего не мог различить. «Вот и прилетели», – мелькнула мысль, а еще вспомнилась расхожая фраза, в разных сочетаниях и вариациях слышанная в Ферганской «учебке»: «Попал в ВДВ – гордись, а нет – радуйся!» Не то чтобы она его пугала и настораживала, скорее, наоборот, появлялось желание доказать, что и он не лыком щит!
    Однако предаваться психологическим изыскам ему и остальным новобранцам не дали. Еще не успел затихнуть свист турбин, как начала медленно отворяться задняя рампа. Вместе с какофонией аэродромных звуков в грузовой отсек ворвалась упругая волна нестерпимо душного, раскаленного воздуха. Через проем раскрытой аппарели было видно дрожащее марево над раскаленными взлетно-посадочными полосами. Борттехник, колдовавший возле механизмов управления рампой, обернулся и с ухмылкой крикнул настороженным и притихшим новобранцам: «Ну, братки, приехали!» Так в июне 1981 года рядовой Алексей Кузнецов оказался в Афганистане, в составе 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, дислоцировавшегося в Кабуле. Впрочем, столицу страны он так толком и не увидел: через несколько дней после прибытия в часть новобранцев на транспортнике «АН-12» перебросили на запад, в провинцию Герат, где недалеко от городка Шинданд в ту пору находился 3-й батальон полка. Там же, на широком ровном плато дислоцировались штаб 5-й мотострелковой дивизии, танковый, артиллерийский и мотострелковый полки, а также подразделения тылового обеспечения дивизии. Недалеко от военного городка располагался аэродром, на котором базировались сводный советский авиаполк и бомбардировочно-штурмовой полк афганских ВВС. В общем, военного народу было много, и душманы старались к этим местам не приближаться, ограничиваясь обстрелами издали или диверсиями на аэродроме, в основном против афганских летчиков и самолетов. Зато на автомобильных трассах «духи» вели себя очень даже активно, и десантникам скучать не приходилось. В результате за полгода службы Алексей успел принять участие в двенадцати боевых операциях, сполна ощутив, что такое война, выстрелы, взрывы, крики и стоны раненых, смерть товарищей.
    Особенно жаркие стычки с моджахедами происходили в соседней провинции Фарах. Камнем преткновения был горный массив Лукорх, расположенный в сорока километрах от города Фарах. Массив этот представлял собой интересное и необычное место. На абсолютно голой равнине в радиусе шести километров высились каменные глыбы. Самая большая вершина достигала высоты в три тысячи метров над уровнем моря.
    В центре массива находилась база с оружием, боеприпасами и продовольствием. Душманами там был оборудован неприступный лагерь, откуда они совершали набеги на дорогу, по которой непрерывно шли в Кандагар наши и афганские колонны. Все подступы и радиальные ущелья, ведущие в центр горного массива, были заминированы.
    Советские войска больше месяца осаждали этот массив, потом по решению тогдашнего командира 5-й дивизии Б. Громова, тщательно заминировав подступы к горам и хорошенько обработав их артиллерией, вернулись к местам дислокации.
    Спустя несколько месяцев база в Лукорхе опять стала о себе напоминать. Душманы в этом районе возобновили нападения на автомобильную трассу и систематически расширяли подчиненную территорию. Шурави снова обложили со всех сторон Лукорх. Практически ежедневно массив подвергался авиационным бомбардировкам и обстрелам дальнобойной артиллерией, а минирование основных ущелий и подступов к ним постоянно «освежалось».
    В июне, когда Алексей прибыл в третий батальон, бои за Лукорх были в самом разгаре. Десантникам поручали перехватывать и уничтожать мелкие отряды «духов» и караваны с оружием и боеприпасами, пытавшиеся прорваться на помощь защитникам базы. Но к осени горная крепость все же пала, база была разгромлена, особо прочные сооружения взорваны, а все что можно было – заминировано. Теперь десантники отслеживали и уничтожали группы моджахедов, пытавшихся удрать в разные стороны и укрыться в других местах.
    В суровых военных буднях долгожданной отрадой и передышкой стал Новый год. Кто-то из ребят на «броне» прочесал окрестности и привез древовидный куст, напоминавший сосну. Иглы длинные, мягкие, но лишенные хвойного запаха. Ничего, десантники выпросили у офицеров хвойный шампунь для запаха. «Елку» поставили в модульной казарме, обрызгали, опутали проводками и лампочками, нарядили как могли и от души повеселились. Попели и поплясали под гитару, шутили, смеялись, пили газировку, произносили тосты. Потом еще долго в душе у каждого из ребят оставалось ощущение чего-то теплого вперемежку с тихой тоской по дому и близким...
    ...Вечером 16 января 1982 года группа, куда был включен Кузнецов, готовилась к полету в пустыню.
    Под голыми, резкими лампами на избитых, измызганных столах солдаты чистили оружие. Разбирали, смазывали маслом, двигали в стволах шомполами. Тщательно протирали затворы. Не дай бог, среди пыли, песка в скоротечном ближнем бою откажет оружие! «Духи» стреляли навскидку, без промаха.
    Десантники вскрывали цинки, полные зеленоватых патронов. Набивали магазины, вставляли их в брезентовые патронташи, «лифчики». Туда же, в боковые карманы, клали ручные гранаты. Снаряженные тяжелые «лифчики» вешали в тумбочки. Рядом ставили вычищенный, со спаренными рожками автомат...
    ...Широким строем, загребая, процеживая пространство, вертолеты углублялись в пустыню. Внизу тянулась монотонная пепельно-черная равнина, слегка бугристая, с выпуклыми лбами гранита. Постепенно она сменилась горбатыми валунами барханов. Алексей, не отрываясь от иллюминатора, разглядывал чужой, непонятный мир. Вскоре он заметил, что пустыня испещрена следами. Вертолет начал пристраиваться к тонким двойным полоскам, оставленным колесами. Потом следы исчезли под песчаными заносами. Вертолет принялся плавно рыскать из стороны в сторону и, вновь найдя след, опять послушно двинулся над его изгибами. Внезапно «вертушка» резко пошла вниз. Алексей успел заметить, как под ними мелькнула и пропала вереница верблюдов, навьюченных поклажей из мешков, вьюков и больших плетеных корзин. Машина еще не успела коснуться колесами земли, а борттехник уже раскрыл дверь, и солдаты начали друг за другом выпрыгивать наружу, тут же пригибаясь и отбегая в сторону, опасаясь удара плещущихся лопастей, прикрывая ладонями глаза от пескоструйных обдирающих лицо вихрей. Привычно, веером, десантники начали разбегаться, охватывая караван. Справа вихрил песок второй «МИ-8». Над головами с грозным ревом пронеслись два «крокодила» – «МИ-24», демонстрируя зеленое брюхо, облепленное бомбами и ракетами.
    А впереди вдруг сорвались с места и побежали к видневшейся в километре каменной гряде верблюды, подгоняемые гортанно кричавшими погонщиками. А из-за песчаного гребня внезапно с шипением метнулась огненная струя, ударилась о песок, подскочила и, оставляя клочья огня, рикошетом полетела к вертолету, взорвалась в стороне, грохнув копотным, жирным пламенем. Вслед за ней ударили очереди. Пули близко засвистели над головой Кузнецова.
    Алексей упал и открыл ответный огонь, целясь в мелькавшие за песчаным гребнем чалмы. Белесая полоска трассира от «духовского» ДШК потянулась к одному из «крокодилов». «Вертушка» круто накренилась, боком уходя от смертоносной «нитки». Второй «МИ-24» начал совершать крутой вираж, выискивая в прицел огневую точку. От «вертушки» потянулись вниз черные лохматые гривы. За барханом замерцали, засопели взрывы, окутываясь дымом и грохотом
    Десантники, стреляя, перебежками приближались к продолжавшим отстреливаться караванщикам. Но с каждой секундой огонь противника слабел. Резко, словно пружиной, поднял свое тело и бросился вперед Кузнецов. И буквально через секунду почувствовал тупой сильный толчок в грудь. Тельник вдруг стал сырым и тяжелым, словно тело покрыла испарина. Негромко вскрикнув, Алексей, споткнувшись, упал на раскаленный песок и замер...
    ...«Духи» не зря так яростно обороняли застигнутый врасплох караван. Помимо оружия и боеприпасов в тюках с рисом десантники нашли десятки пакетов с белым, похожим на сахар порошком. Это был героин – оружие еще более беспощадное и страшное, чем пули и снаряды. Но десантники не дали каравану «с белой смертью» добраться до иранской границы и уничтожили опасный груз на месте: собрали в кучу, облили керосином и подожгли. И этот огонь стал как бы погребальным костром для простого советского парня, ценой своей жизни спасшего чьи-то другие молодые жизни и души от растления и гибели...
    За мужество и отвагу рядовой Алексей Кузнецов был посмертно награжден орденом Красной Звезды.