Тагильцев Михаил Михайлович. Майор, начальник штаба танкового батальона В/ч пп 35763 (г. Шинданд, провинция Герат)

Тагильцев Михаил Михайлович. Майор, начальник штаба танкового батальона В/ч пп 35763 (г. Шинданд, провинция Герат)

21.11.1946 – 06.12.1980
От недругов спасать Афганистан

    21 ноября 1980 года майору Тагильцеву исполнилось 34. Для кадрового военного – самый «боевой» возраст. Позади – прекрасный послужной список, а впереди – хорошие перспективы.
    Михаил задумался. Сегодня уже не вспомнишь, когда именно пришла мечта стать танкистом, но было это очень давно, еще в детстве. Тогда, в пятидесятые, все кинотеатры родного Кузнецка «крутили» и военные, и еще довоенные фильмы, среди которых самым любимым был тот, где звучит задорная песня:
Три танкиста, три веселых друга –
Экипаж машины боевой.
    Кто-то из школьных приятелей мечтал стать летчиком, кто-то моряком, а Михаил без колебаний подал документы в Ульяновское высшее танковое командное училище. Благо Ульяновская область соседствует с Пензенской, а из Кузнецка до родины Ильича – рукой подать.
    Легендарный «Т-34» стал первой боевой машиной, которую осваивали курсанты.
– Хочу, чтобы вы прониклись победным духом «тридцатьчетверки», почувствовали себя на месте отцов и дедов, – говорил им наставник-фронтовик. – Ну а следом перейдем к современной технике. Мы о такой и мечтать не могли.
    Самым современным был в то время грозный «Т-54» с прекрасными ходовыми и огневыми качествами. Скорость, маневренность, проходимость, 100-миллиметровое орудие с солидным запасом фугасов, пулеметы, зенитная установка, отличная оптика – все восхищало курсантов, вызывало законную гордость за нашу армию и ее броневую мощь. Поистине, «броня крепка и танки наши быстры».
    Михаил Михайлович усмехнулся. За время, прошедшее после учебы, много воды утекло, и то, что казалось чудом техники двенадцать лет назад, сегодня уже в чем-то устарело, на смену «Т-54» пришли новые усовершенствованные модели – «Т-54А», «Т-54В»... А где-нибудь в конструкторских бюро наверняка разрабатываются модели таких машин,
которые и в XXI веке не стыдно будет вывести на полигон... Если, конечно, к тому времени не произойдет всеобщего и полного разоружения на планете Земля. Майор вздохнул. Там, в Советском Союзе, эта мирная перспектива воспринималась более реально, чем здесь, в Афганистане. Скоро год, как ввели ограниченный контингент, политики уверяли военных, что повторится «чехословацкий вариант», и очень скоро, наведя в Афгане порядок, войска покинут территорию южного соседа, но пока еще боевым действиям и конца не видно. Михаил Тагильцев был хорошим офицером. Он любил дисциплину в родном батальоне и сам соблюдал ее беспрекословно, но наедине с собой можно и усомниться в некоторых военно-политических решениях руководства страны. Когда произошли чехословацкие события 1968 года, министр обороны Гречко тоже отговаривал Брежнева от ввода войск, однако последовало решение Политбюро, маршал обязан был подчиниться, но настоял на введении в ЧССР не «ограниченного», а полноценного контингента. По существу, для политического резонанса в мире не так уж важно, введены три дивизии или тридцать. Сопротивление оппозиции было сломлено быстро и практически бескровно во многом за счет численности наших войск.
    Увы! Язов – не Гречко, не боевой генерал. Такую страну, как Афганистан, по площади в 5 раз большую, чем ЧССР, горную, труднопроходимую, «штатский маршал» решил покорить тремя дивизиями! На каждую – по 220 тысяч квадратных километров. Какое легкомыслие!
    А результат вот он, налицо. Танковый батальон Михаила Тагильцева растянут по заставам вдоль дороги от Шинданда до Герата на участке протяженностью 240 километров! И это в условиях горной местности, ограниченной видимости... Какую реальную помощь проходящим колоннам могут оказать танки, разбросанные друг от друга на десятки километров?
И тем не менее оказывали, конечно. Еще будучи начальником штаба батальона, майор часами просиживал над картой, сам многократно проезжал по маршруту следования транспорта, беря на заметку горные перевалы, ущелья, иные опасные участки дороги, старался определить место, где на этот раз моджахеды попытаются устроить засаду. Это было незримое сражение умов: с одной стороны – полевой командир, который знает эту местность с детства, хитер и коварен, как горный барс, а с другой – русский офицер, который старается разгадать замыслы врага. Здесь важно было все: разведданные, сведения о личности противника, характер груза очередного транспорта, даже метеоусловия ближайших дней... Иногда уже под утро приходило озарение, танки скрытно выдвигались к месту предполагаемой диверсии, батальон сам устраивал засаду любителям засад и нередко разбивал их вчистую.
    «Главное в борьбе с формированиями оппозиции – крупные плановые и частные операции, – пишет об этом периоде войны ее активный участник генерал Ляховский. – В ходе них применялись различные тактические приемы, одновременное или последовательное нанесение ударов на всю глубину расположения мятежников, наступление по отдельным направлениям общего района боевых действий, налеты, засады...».
    Успехи были переменными. У противника всюду – глаза и уши, любой пастух в горах может быть вражеским наблюдателем. Даже союзникам по оружию – командирам правительственных войск – не всегда можно было доверять: кое-кто тайно работал на душманов, немало было перебежчиков.
    Тем, как все это выматывает, Михаил Михайлович лишь изредка, вскользь делился с любимой женой Ольгой:
«Остановка осложняется... почти не спим по ночам... нервы на пределе», – упоминал он в письмах супруге в Ульяновск. Но гораздо чаще писал бодрое: «Обо мне не беспокойся, береги себя».
    Лишь в отпуске, прощаясь перед отъездом, шепнул ей на ухо: «Если что случится, похорони меня в Кузнецке». Поцеловал дочь Наташу, сына Дениску, крепко обнял жену и уехал на аэродром.
    Командный пункт батальона располагался в Дилараме, ближе к Кандагару, а воины-интернационалисты знают, какие жестокие бои развернулись здесь вскоре после ввода наших войск. (Кстати сказать, танковый батальон майора Тагильцева вошел в Афган в числе первых в декабре 1979-го).
    Прошел без малого год, и 5 декабря 1980-го душманы напали на небольшой пост в кишлаке Ларга в 40 километрах от Диларамы. Советские бойцы отбивались яростно, и все же было их слишком мало, чтобы отстреливаться бесконечно. К
счастью, связь еще не была повреждена, пост вызвал подмогу, и майор Тагильцев лично возглавил дежурный взвод танков и БМП. При подходе к Ларге головной танк произвел первый прицельный выстрел, его поддержали другие машины, и противник живо ретировался в горы, не приняв бой.
    Оборонявшиеся едва не плакали от радости.
– Думали, всё, хана нам, – говорили уставшие, почерневшие от пороха бойцы. – Патроны на исходе, «духи» наседают... Вы нас с того света вытащили, товарищ майор.
– Работа у нас такая, – пошутил Михал Михалыч.
    Ночь провели на спасенном посту, а наутро чуть свет отправились обратно в Дилараму. Боевые машины шли в строгом соответствии с требованиями военной обстановки, но избежать засады не удалось. Судя по всему, душманы за ночь подтянули свежие силы, укрепили вооружение отряда и напали, что называется, из-за угла – в горном ущелье, где у танков практически нет маневра. Одним из первых выстрелов была подбита головная машина майора Тагильцева... И хотя в ходе ожесточенного боя танкистам все же удалось вырваться из западни, жизнь командира это не спасло.
    Последняя воля отважного офицера была выполнена свято: его похоронили на родине, в Кузнецке. Каждый год 6 декабря сюда приезжают из Ульяновска вдова Михаила Ольга, дочь Наташа, сын Денис, а теперь еще и двое внуков кавалера ордена Красной Звезды майора Тагильцева. И оба носят имя деда: Михаил.

И всякий раз на могиле мужа Ольга Олеговна читает посвященное ему стихотворение:

С чего начать? Лиха беда начало.
А мысли в голове кружатся, как буран.
Нелегким испытанием нам стало
От недругов спасать Афганистан.

Возврат к списку